Ковчег |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Ковчег » Звездная система α Центавра » "Иногда они просыпаются"
Время и место действия: 2182 год по земному летосчислению, система Проксимы Центавра, исследовательский корабль "Афродита".
Действующие лица:
Капитана корабля майор Ричард Мартин.
Ученые Марек Ковальский и Елена Минич.
Джереми Дойл, командир взвода.
По ходу игры возможно подключение других персонажей.
Отредактировано Джереми Дойл (2014-08-15 11:59:57)
- Я пойду, - тупо повторил он.
Где-то поблизости грохнул выстрел. Медики синхронно обернули головы.
- Да, - сказал Каджеми, - держите нас в курсе.
- Заблокируйте двери. Дайте мне фонарик, если есть, любое оружие, и обезболивающее.
Сомов вручил ему несколько шприц-тюбиков с промедолом. Фонарик дали, оружия не было. Только сейчас Ковальский вспомнил, что Дойл отправился в прозекторскую с пистолетом.
- Дьявол, - прошипел он, и сорвался с места. Перед глазами с ужасающей скоростью мелькали кадры – падающий Родриго, кровь на пластиковом щитке, мертвое лицо Мицуко…
Он выскочил наружу - дыма стало больше. Створки дверей в прозекторскую разъехались наполовину – он просочился в узкую щель, включив головной фонарик и ощерившись стволом дробовика.
- Дойл, - позвал он.
В пугающей тишине послышался шорох – откуда-то слева. Затем нарастающий гул, привычно нарастающий гул реактивного самолета.
Оса! Ковальский направил луч фонарика в угол, в сторону прозекторского стала – в узкой полоске света мелькнули ноги в форменных ботинках, он сместился правее – слюдяно блеснули крылья насекомого; не будучи способной взлететь, оса медленно кружила над полом, приближаясь к человеку.
- Дойл, уйдите влево! - крикнул Марек.
Уйти влево означало отдалиться от двери. С другой стороны, для того, чтобы нащупать замок, нужно было время. А жужжание стремительно приближалось.
Дойл обернулся на луч света, мелькнувший в дыму, теперь он разглядел подбирающееся к нему насекомое и инстинктивно отскочил прочь от стены.
- Подсветите мне! – крикнул он Ковальскому, поднимая пистолет. В том, что он сможет попасть в медленно кружащее над полом насекомое, военный не сомневался. По крайней мере, шансов на меткое попадание у него было много больше, чем у ученого, держащего в одной руке огнетушитель, а в другой дробовик.
Грохот выстрелов гулко отразился от стен и потолка лаборатории, и оса рухнула на пол, разбрызгивая вокруг себя зеленую слизь и судорожно перебирая лапами. Ее товарок поблизости не наблюдалось.
- Вы вовремя, - выдохнул Дойл, снова приближаясь к стене и пытаясь нащупать замок. – Подсветите мне еще раз, - попросил он.
Вторые двери открылись, стоило нажать на кнопку. Видимо, внутри прозекторской система блокирования не сработала до конца. А может быть, пожар успел повредить замок с другой стороны.
В темноте лабораторий полыхнуло яркое пламя, метнувшееся к открывшимся дверям. Дойл едва успел отступить назад, невольно прикрывая лицо рукой.
- Черт! – выругался он.
Он отпрянул и зажмурился. Едкий дым повалил в лицо, забивая щели респиратора резким запахом жженой резины и химикалий. Кожу опалило жаром – даже сквозь щиток Ковальский чувствовал, как впиваются в лицо тысячи мелких иголок.
Бешено, у горла колотилось сердце.
Пламя вынесло одну из перегородок, отделяющую лабораторию от узкого, словно пенал, зала прозекторской. С треском лопнуло стекло, осыпалось градом осколков на металлический стол. Ковальский невольно попятился, уткнувшись бедром в жесткий стальной угол, и почувствовал, как правая нога стремительно уходит в сторону.
Ему удалось удержаться. Он ухватился за стол и несколько секунд пялился вниз, на кафель, рассматривая раздавленное туловище мертвого насекомого.
- Держите дробовик! - проговорил Марек, оглядываясь на Дойла, - я примерно знаю, где у них тут что…
Пламя немного успокоилось, и он шагнул вперед, выставив перед собой блестящий красный огнетушитель, словно щит.
Узкий луч фонарика плясал в сизом тумане, выхватывая из него сюрреалистически куски мозаики – металлические переборки, стеклянное крошево колб причудливых оттенков, почерневшие дверцы сейфа с ядовитыми веществами.
- Термостат справа, - пробормотал Ковальский, - стеллаж с реактивами чуть дальше, и выше.
Он сорвал пломбу и выдернул чеку, с силой нажимая на рычаг – белая пенистая струя с шумом вырвалась наружу.
Судорогой свело руку.
Дойл перехватил дробовик, позволяя действовать Ковальскому, который лучше ориентировался в лабораториях.
Струя пены с шипением ударила в полыхавший с правой стороны огонь, затем неожиданно метнулась выше, промахиваясь мимо пламени.
- Что вы делаете?! – выдохнул военный, бросаясь вперед, чтобы поддержать огнетушитель, и ухватив его, потянул на себя. – Дайте сюда, я сам. Лучше прикройте меня.
Дробовик пришлось выпустить из рук на пол.
Струя пены снова ударила в пламя, заставляя дым клубами взметнуться вверх, к потолку.
Огонь извивался как живое существо, но медленно оседал вниз. Дым стал менее черным и более прозрачным.
И в этот самый момент сквозь шипение пенной струи из прозекторской послышался звенящий звук, за ним еще один, словно кто-то двигался наощупь, задевая разлетевшиеся по полу инструменты. Двигался… или полз.
- Сзади, - на выдохе прошептал Дойл, готовый бросить огнетушитель и обернуться, вскидывая пистолет. А в следующее мгновение в темноте легкий звон повторился, к нему примешались глухой удар и еле слышимый стон, принадлежавший, казалось, женщине.
- Что за черт! – Ковальский недоуменно воззрился на правую руку. Плотная перчатка из латекса была разрезана, из геометрически четкого разреза тонкой струйкой сочилась кровь, - зараз-за! Видимо, зацепило осколком стекла.
Он наклонился и неловко поднял с пола дробовик. Поврежденная ладонь горела.
Погребальный звон рассыпанных по полу инструментов он услышал. Жужжания – не было.
- Что за черт! – громче повторил Ковальский, и тут же догадался, - доктор Минич! Какого дьявола!?
- Я…т-тоже в-вам рад-да, - сквозь неплотную серую дымку и мутный пластиковый щиток почти не было видно ее лица, - я не могла… не могла там оставаться одна. Кажется… я сломала ребро… и у меня неисправен респиратор.
- Дура, - беззлобно сказал он, - немедленно ползите обратно!
- Нет! От меня будет не меньше толку, чем от вас. Ч-то вы хотели делать? - она поднялась, цепляясь за Ковальского облитыми латексом пальцами – и он увидел ее глаза, покрасневшие, с припухшими веками, лихорадочно блестящие, как у готового сорваться на крик ребенка.
- Аутодафе, - медленно проговорил Ковальский, оглядываясь. Огонь сдался – над столом в прозекторской еще не рассеялась сизая дымка, но недавно бушевавшее пламя превратилось в крохотные оранжевые язычки – потом и вовсе погасло.
- Что? – она непонимающее затрясла головой, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
Компания доктора Минич не обрадовала Дойла. С его точки зрения, еще одному ученому было не место в их команде. Хотя понять нежелание женщины сидеть в одиночестве в темной лаборатории, ожидая неизвестно чего, он был в состоянии. На ее месте он бы давно уже свихнулся от неизвестности и страха.
- Аутодафе, - повторил следом за Ковальским военный. – На камбузе должна была сохраниться глазурь, которую готовили для торта Лоре Диксон. Если разлить ее по полу – сладкое привлечет ос. Когда они слетятся, их можно будет сжечь. Это предложил доктор Ковальский.
Доктор Минич уставилась на капитана таким взглядом, словно вся эта затея показалась ей безумием.
- А если осы почувствуют угрозу? – неуверенно спросила она. – Если они нападут раньше, чем вы успеете их сжечь?!
Исключать подобный вариант развития событий было нельзя. Но пока был хоть один шанс из тысячи, что их затея увенчается успехом, отказываться от нее капитан не собирался. Ковальский был прав, лучше собрать тварей в одном месте, чем бегать за ними по всему кораблю, ожидая укола в спину в любой момент.
- Ну, волков бояться – в лес не ходить, - заставил себя улыбнуться Дойл, скользнул взглядом по лаборатории, убеждаясь, что других источников возгорания в помещении нет, и добавил. - Можем выдвигаться за костюмами.
Доктор Минич, продолжая цепляться за Ковальского, как ребенок, просящий взять ее на ручки, торопливо сообщила:
- Я собрала их, но они остались у входа… Я начала задыхаться и не смогла их дотащить.
Что ж, это позволит им сэкономить немного времени.
- Доктор, - произнес Дойл, обращаясь к Ковальскому, - возвращаемся. Вы соберите костюмы и отнесите их в оружейную, чтобы устроить аутодафе, нам понадобится не менее пяти человек с дробовиками. А я доберусь до камбуза и разолью в кают-компании глазурь. Все равно осам нужно время, чтобы слететься… И не спорьте. Будет лучше, если рисковать будет кто-то один, тогда у остальных будет больше шансов успешно завершить начатое.
Доктор Минич, не услышав роли для себя, упрямо забормотала:
- Я пойду с вами, чтобы вы не говорили. Я могу помочь. Я могу прикрыть вас, могу тащить костюмы. Я отнесу их в оружейную, а вы пойдете вдвоем. Так будет безопаснее для всех.
И хотя умом Дойл понимал, что безопаснее для женщины будет остаться в лаборатории, он не мог не признаться сам себе, что предпочел бы сунуться в осиное логово не один, а в компании. Пусть это и было малодушно.
- Хорошо, - согласился Ковальский, - но вам не стоит проделывать это в одиночестве, лучше бы по периметру стояли охотники… с дробовиками, - пошутил он, силясь улыбнуться. Губы искривила судорога, - давайте мы вместе спустимся с костюмами в оружейную, а там люди разделятся. Техники займутся электроснабжением, а мы – приготовлением торта с сюрпризом.
Он оглянулся еще раз, рассматривая покореженный пламенем пластиковый стул у термостата… Когда-то он был ярко-василькового цвета.
«У тебя глаза васильковые…»
«А у тебя – самурайские».
Этого больше не будет. Никогда.
На зубах скрипнул песок.
Саднило порезанную руку.
- Да, доктор, - он вспомнил, ее звали Елена, - Елена… вы можете быть полезны. Попросите у медиков пузырек антисептика и пластырь.
- Вы ранены? – она расстегнула замок-молнию и продолжала хватать воздух побелевшими губами.
- Пустяки, царапина, - покачал головой Марек, - идите через двери в лаборатории прозекторской – там есть запасной выход в терапевтический блок через комнату санобработки… код RATE. Мы будем ждать вас у выхода к трапам.
- Конечно! – она с трудом разжала побелевшие пальцы, - я сделаю. Я догоню вас, идите… Костюмы на тумбе обуви, я там бросила… каждый в индивидуальной упаковке, запасные перчатки в ящике!
Казалось, возможность быть полезной встряхнула ее, как капля холодной воды, попавшая за воротник.
Минич исчезла за покореженной перегородкой.
Ковальский протянул дробовик Дойлу и нажал кнопку открытия дверей.
Дым почти рассеялся. Мигали лампы аварийного освещения. Шлюзовая камера щерились металлическими переборками и подмигивала красным. Он почти дошел до дверей первой лаборантской - и услышал уже знакомое гудение. Оса появилась откуда-то сбоку, очевидно, учуяв запах свежей крови.
Кровь… Запах… Эти мысли бились в голове у Дойла, когда они с Ковальским выходили из прозекторской. Как только осы учуют рану ученого, они не заставят себя ждать. Они и не заставили.
Едва сбоку прозвучало сердитое жужжание, военный резко обернулся, вскидывая оружие. Столб огня ударил в приближающееся насекомое, поглощая его. Жужжание оборвалось, и обгоревшая тварь рухнула на пол, судорожно высовывая жало.
- Уйдите в лабораторию! – крикнул Дойл Ковальскому. – Спрячьтесь пока там, вашей раной вы притягиваете их, как магнит. Я дождусь доктора Минич.
За спиной послышался звук открываемой двери медблока. Шаги. Испуганный вздох при виде корчащегося в агонии насекомого. Впрочем, женщина быстро овладела собой.
- Я взяла все необходимое, - произнесла она, приближаясь к Ковальскому. – Идемте, Марек, я перевяжу вас.
- И изолируйте рану получше, чтобы эти твари ее не унюхали, - напутствовал доктора Минич Дойл, хотя вряд ли она нуждалась в подобных советах. – Я буду ждать вас у трапа, пока проверю палубу. Лишние встречи с осами нам ни к чему.
По мере приближения к лестнице гул десятков крыльев, доносившихся снизу, усиливался. Впрочем, он стал уже в чем-то привычным. Что было необычным, так это открытая дверь кабины пилотов, при виде которой сердце тревожно и болезненно сжалось в предчувствии новых потерь.
Капитан почти догадывался, что сейчас увидит, но до последнего надеялся, что ошибется.
Он не ошибся.
На полу кабины нелепо, словно перед падением они пытались от чего-то отбиться, лежали два дежурных техника. Пилоты сидели в своих креслах, слегка наклонив головы на бок.
Дойл осторожно шагнул вперед, притрагиваясь рукой к спинке одного из сидений, чтобы развернуть сидящего в нем лицом к себе.
Кресло еле слышно скрипнуло, а в следующий миг под потолок с сердитым жужжанием взметнулась оса, пытаясь огромными фасеточными глазами рассмотреть того, кто ее потревожил.
Капитан медленно поднял дробовик. Столб пламени на мгновение ослепил его. Огонь ударил в потолок, обхватывая насекомое со всех сторон, скользнул по стеклу иллюминатора. Обгоревшая оса рухнула на безжизненную, в связи с отсутствием питания, панель управления и скатилась на пол.
Дойл почти с удовольствием проследил ее падение, медленно отступил к переговорному устройству и нажал кнопку связи с капитанским мостиком.
- Майор Мартин, прием, вы живы? – произнес он.
Капитанский мостик молчал.
Мартин ушел оттуда получасом ранее. Однако сигнал был ретранслирован на переговорное устройство, которое майор неизменно носил на поясе.
- Плохо слышу вас… Дойл? – глуховатый голос пробивался сквозь устойчивый гул, - я на пути в оружейную. Эти твари сожрали Якобса… ехники попытались прорваться к распределительному щиту. Не успели. …ня они зажали в трансформаторном блоке 3, между оружейной и …вым трапом, парочку я успел поджарить… дальше пришлось баррикадироваться. Я заблокировал дверь… успел снять с тела Якобса диэлектический комплект… что …у вас?
***
- А у нас в квартире газ, - пробормотал Ковальский сквозь зубы.
- Вам больно? – лицо Елены Минич страдальчески морщилось, однако она старательно ковырялась пинцетом в резаной ране, пересекающей ладонь. Края разошлись и продолжали кровоточить. «Царапина» оказалась глубже, чем он надеялся. Сухожилия не были повреждены, пальцы сгибались, однако всякое движение сопровождалось болезненной судорогой.
- Терпимо, - соврал он, - но обезболивающее стоит уколоть… для профилактики, на всякий случай.
Игла шприц-тюбика вошла в плечо, как в масло.
Дальше пошло веселее. Из раны, наконец, извлекли узкий прозрачный осколок, разрез промыли, края раны стянули, смазали специальным клеем и залепили пластырем.
- Лучше? – с надеждой спросила Елена. Она тщательно мыла руки, чтобы избавиться от запаха крови.
- Лучше, - честно сказал он, натягивая новую латексную перчатку, и посоветовал, - ополосните обычной водой, чтобы избавиться от аромата антисептика. Не стоит раздражать непрошеных гостей.
- Вы правы.
Минич сменила респиратор.
К выходу они шли молча. Оружия у Марека не было. Он нажал кнопку открытия дверей и остановился, прислушиваясь. То ли «зачистка», произведенная Дойлом, была особенно удачной, то ли осы насытились и устроили сиесту… но снаружи было непривычно тихо.
- Пойдемте, - сказал он, - надеюсь, доберемся без приключений.
- Страшно, - у нее ритмично стучали зубы.
- Знаю, - сказал Ковальский.
Страшно ему не было.
Его затопило странное, оглушающее отупение.
Отредактировано Персона (2014-08-27 23:12:22)
Дойл боялся, что ответом на его вопрос будет тишина, свидетельствующая, что капитана тоже нет в живых, и он остался старшим по званию на этом корабле. Радости подобное повышение в должности не приносило. Наоборот, от тревожного напряжения и предчувствия новых бед внутри продолжала сжиматься невидимая болезненная пружина, давившая на сердце.
К счастью, на этот раз он ошибся. Прерывающийся голос, пробившийся из динамика, заставил Джереми выдохнуть от облегчения и произнести:
- У нас пока без потерь. Собираемся зачистить первую палубу. Доктор Ковальский придумал способ, как заманить всех ос в одно место.
Вот только доживет ли Мартин до ее воплощения в жизнь? Сколько времени понадобится тварям, чтобы слететься в кают-компанию? А если они не захотят оставлять потенциальную добычу?
Последнее значило, что пробираться в оружейную, пусть даже и в защитных костюмах, придется через полчища ос. Слишком много допущений, каждое из которых могло стоить жизни майору.
Сегодня погибло очень много людей. И каждого из них Дойл обязан был защитить, но не смог. А теперь на кону была жизнь его собственного командира…
От оружейной до трансформаторного блока было не так уж далеко, отряд с дробовиками доберется туда за пару минут.
- Сэр, в оружейной остаются мои люди, я вышлю к вам спасательный отряд. Они вас вытащат.
Капитан щелкнул переключателем, связываясь с солдатами.
- Брикс, прием.
Капрал ответил почти сразу.
- Да, сэр. У нас все в порядке, ждем вас.
- Брикс, майор Мартин заперт в трансформаторной. Ему требуется помощь. Выдвигайтесь…
В коридоре послышались шаги. Скорее всего, это шли Ковальский и Минич.
Капитану пришлось сделать несколько шагов и отойти от переговорного устройства, чтобы показаться в дверях кабины пилотов, жестом прося ученых остановиться и подождать. Не хотелось бы, чтобы они начали спускаться вниз без него. Но и видеть мертвые тела им не следовало.
- Отставить, капитан! – прорвался сквозь гул усталый голос Мартина, - не рискуйте бойцами понапрасну – людей осталось не так много. Я выберусь самостоятельно. Успел изучить повадки этих тварей. Кстати, меня спас бронежилет. Так что я попробую проскочить… вы лучше расскажите, что задумал Ковальский… не отключайтесь…
- Я задумал их сжечь, господин майор, - Ковальский упорно проглатывал уставное «сэр», - привлечь запахом карамели в кают-компанию и сжечь из огнеметов, окружив по периметру. Всех и сразу.
Марек появился в кабине пилотов, игнорируя упреждающий жест Дойла. Увиденное мало потрясло его – казалось, после гибели Мицуко его мало что могло потрясти.
Что-то умерло в нем в тот момент, когда он коснулся губами ее лба.
Говорят, что человек начинает умирать постепенно и задолго до истинной смерти - с первой потерей.
- Мы готовы отправляться, капитан Дойл, - он не оглянулся, когда вслед за ним в кабину пилотов скользнула доктор Минич. Вошла и замерла, глядя на пол расширенными от ужаса глазами. Рыжая шевелюра техника Эммерсона слиплась от запекшейся крови, круглые зрачки отражали охряно-желтый свет аварийной лампы.
Марек поморщился, наклонился и закрыл мертвецу веки.
- Они мертвы… - прошептала она, - они все мертвы!
- У них не было костюмов, - заметил Ковальский.
- Да… у нас они есть, но кто знает, сможет ли это нас спасти! - пластиковые упаковки с шумом полетели на пол; она прижала сжатые кулаки к груди и начала мелко дрожать и раскачиваться, - я не хочу! Я не пойду туда, давайте запремся здесь!..
- И что? – равнодушно поинтересовался Ковальский, - замерзнуть или задохнуться лучше?
- Н-нет, - ее продолжало трясти, и она без сил опустилась на пол, как тряпичная кукла, и принялась бестолково шарить руками, собирая упаковки с костюмами, - н-не знаю! Я не знаю, что лучше, замерзнуть, или умереть от удушья, но я не хочу, не хочу, не хочу!.. – она разрыдалась, продолжая раскачиваться, как китайский болванчик.
- Сэр, при всем уважении… - начал было Дойл, которому план майора показался безумным. Но решимости оспорить старшего по званию ему не хватило даже сейчас. – Как скажете, сэр.
На пороге кабины появился Ковальский, проигнорировавший просьбу не приближаться. К трупам ученый отнесся достаточно сдержанно, в отличие от своей коллеги, которая, неожиданно для Дойла, впала в истерику.
Ее причитания звучали похоронным колоколом по ним по всем, вызывая в душе отчаянный протест, желание жить, несмотря ни на что, и раздражение.
- Я же велел не заходить сюда! – выпалил Дойл, выходя из себя. Инициативность Ковальского имела несомненные плюсы, но всему же бывает предел. – Какого черта вы это сделали?! Неужели нельзя хоть раз прислушаться к чужим словам?!
Капитан присел на корточки, чтобы подобрать костюмы, кладя дробовик рядом с собой.
- Мы теряем время, - выплюнул он. – А там внизу люди подвергаются опасности. Я не могу ждать, пока доктор Минич придет в себя. Ковальский, вы ее сюда привели – вы останетесь с ней и успоко…
Из коридора послышалось громкое и сердитое жужжание, заставившее Дойла осечься.
- Тихо, - прошипел он, обхватывая раскачивающуюся из стороны в сторону женщину за плечи. – Не двигаться. Ни звука.
В дверном проеме мелькнул знакомый силуэт, и очередная оса взмыла к потолку, кружа под ним и оглядывая помещение.
Фасеточные глаза скользили по людям, словно пытались разглядеть содержимое серебристых костюмов.
Оса сделала несколько неторопливых кругов под потолком и спикировала вниз, на труп Эммерсона.
Ковальского передернуло, и он предостерегающе сжал локоть Елены.
- Не смотрите, - прошептал он.
Минич не смотрела. Она стояла, закрыв глаза и закусив зубами нижнюю губу. Лицо ее исказила болезненная гримаса. Мареку показалось – если бы Дойл не удерживал ее, она бы упала, стекла на пол рядом с трупом Эммерсона. И осталась бы сидеть, уставившись гаснущим взглядом в одну точку.
- Я не останусь здесь, и она не останется, - он продолжал говорить тихо, голос из переговорного устройства больше напоминал шорох, чем полноценный звук, - мы сейчас выйдем и спустимся вниз, старясь как можно меньше палить по осам. Придем в оружейную, и оставим ее и Збигнева там… их осы не достанут в любом случае. А потом разделимся – кто-то пойдет с техниками… я предпочитаю казни и фейерверки.
Шутка получилась твердой и горькой, как кофейное зерно.
Марек проглотил жесткий комок, сидящий в горле, словно сухая хлебная корка.
- Джереми, - он впервые назвал Дойла по имени, - поднимите дробовик. Я и доктор Минич поднимем костюмы. Потом выходим. Вы последним. На выходе сжигаете инсектума, и мы тут же закрываем и блокируем дверь. Чтобы на запах жареного не слетались другие. Согласны?
Минич торопливо закивала. Казалось, она немного пришла в себя, щеки порозовели. На нижней губе остался глубокий отпечаток резцов.
- Я… смогу. Да, - прошептала она, шевельнув плечом, и освобождаясь от рук Дойла.
Они осторожно присели, собирая костюмы. Оса не обращала на них внимания.
- Вперед, - скомандовал Ковальский.
Отредактировано Персона (2014-08-30 14:04:13)
Кажется, зрение у ос, несмотря на огромные глаза, оставляло желать лучшего. Дойл не понимал, как можно в упор пялиться на них с расстояния в несколько метров, и не узнавать в них потенциальную добычу. Но нельзя сказать, что подобная близорукость его огорчала. Скорее, он был безумно рад ее наличию у насекомых.
- Согласен, только без резких движений, - шепотом произнес он, медленно приседая и поднимая дробовик. – Эти твари могут реагировать на движение.
К движению вокруг данная оса пока оставалась равнодушна. Она неторопливо ползала по телу Эммерсона, подбираясь к кровавой ране.
- Готов, - ответил ученому Дойл, поворачиваясь к выходу спиной и медленно пятясь назад. Шаг, второй, третий…
Дробовик нацелился на осу. В последнее мгновение та что-то почувствовала, потому что дернула крыльями, торопясь взмыть над телом. Но столб огня, накрывший ее, не позволил ей этого сделать.
- Закрывайте! – скомандовал Дойл.
Двери кабины с шипением сошлись, скрывая собой тела. Снизу, из кают-компании, по-прежнему доносилось равномерное жужжание, но приближаться оно не спешило.
- Не думаю, что имеет смысл разделяться для прикрытия техников и уничтожения ос, - произнес капитан, возвращаясь к словам Ковальского. – Мы ведь не знаем, сколько насекомых на корабле: пять, десять, несколько десятков или уже под сотню. У меня мало людей. Чтобы сжечь ос, понадобится большая их часть, а отправлять техников без прикрытия, пусть и в костюмах, я не могу. Лучше дождаться, пока твари слетятся на глазурь, если слетятся, сжечь их, а потом уже заниматься ремонтом и выяснять наши потери, так будет безопаснее для всех. Поэтому, сейчас, чтобы не терять время, я иду на камбуз и разливаю глазурь. Вы спускаетесь в оружейную и отдаете костюмы моим людям. Они поднимаются ко мне, и мы устраиваем аутодафе.
И с этими словами Дойл первым шагнул к лестнице и медленно начал спускаться вниз.
Ос в кают-компании по сравнению с предыдущими разами стало меньше, по крайней мере, так ему показалось. Разлетелись? Или их изначально было не так уж много? В последнее очень хотелось верить.
Дойдя до последней ступеньки трапа, Дойл обернулся к своим спутникам.
- Я пошел, - шепотом произнес он и ступил на пол кают-компании.
Одна из ос, потревоженная его приближением тяжело и лениво, как перегруженный вертолет, взлетела в воздух. Сердце дернулось, подпрыгивая к самому рту и забивая дыхание.
Но насекомое тут же, не заметив угрозы, вновь опустилось на труп.
- Хорошо, - Ковальский пожал плечами, - если вас тянет геройствовать в одиночку... Только старайтесь не стрелять… без надобности.
- Д-да, - ожила вдруг Минич, вскидывая на Дойла взгляд затравленного подранка, - в-вы аккуратнее. Насекомые реагируют на тепло, и запах жженого кератина привлечет их не хуже карамели – они слетятся, чтобы сожрать труп сородича… будьте осторожны!
- Пойдемте, Елена, - коротко проговорил Марек.
Он видел, что Дойл уже приступил к исполнению собственной задумки и вряд ли их слышит.
На пути им попалось мертвое тело Родриго Аламейды – сейчас он лежал на спине, с изъеденным лицом и пустыми глазницами, из которых сочилась темная сукровица. Ковальский не остановился, продолжая методично спускаться вниз – только придерживал за локоть Елену Минич, которая послушно двигалась следом, словно тряпичная кукла.
Ноги ступили в пластиковое крошево, перемешанное с кровью – то, что осталось от лицевого щитка Аламейды.
- Не смотри.
Раз-два.
Раз-два. Кр-рак!
Лопнул под ногами осколок. Они замерли.
Ноги ватные. Пальцы в латексе лихорадочно сжимают упаковки с костюмами.
Он удерживал ее за сколький пластиковый локоть, словно боялся – если отпустит, она упадет.
У них нет оружия. Дробовик остался у Дойла. Если хотя бы одно насекомое почувствует неладное…
Дробовик, который Дойл швырнул тогда в лицо Родриго, валялся в нескольких метрах от тела. Марек осторожно поднял его, и почти сразу услышал уже знакомый гул – нарастающий визг бензопилы.
Елена издала сдавленный булькающий звук.
- Ш-шш… Тихо! – он не шептал, он едва шевелил губами. На висках выступила испарина, - нам осталось совсем немного.
Они повернули за стальную переборку, отделяющую трап от длинного коридора, ведущего в оружейную комнату.
Звук усилился. К нему присоединился другой, и тут они увидели источник - две осы истерически бились в металлическую дверь трансформаторного блока.
- Мартин! – вспомнил Ковальский. - Мартин заперт в трансформаторной.
- Что? – испугалась Елена.
- Постойте тут… просто постойте, - попросил он, - не шевелитесь и не пытайтесь бежать обратно.
Она кивнула, глядя на него расширившимися зрачками. Он медленно, скользя по стене, начал двигаться вперед, приближаясь к осам. Остановился в нескольких метрах, выгадывая момент – понимая, что другого шанса у него не будет. Когда насекомые приблизились друг к другу, прицелился.
- Мартин, от двери! - заорал он, отчаянно надеясь, что майор догадается и отпрянет в сторону.
Столб огня взметнулся вверх, погребя одну их ос – второе насекомое метнулось в сторону, и свалилось вниз, истошно жужжа и кружась по полу.
Мгновенно распахнулась дверь трансформаторной – майор отточенным движением прикончил еще живое насекомое. Гудел потревоженный метал.
- Где Дойл? - спросил Мартин, - я уронил переговорное в трансформаторной.
Бронежилет и диэлектический комплект делали его неповоротливым.
- Поторопимся… сэр, - быстро сказал Марек – Елена уже стояла рядом с ним, - Дойл на камбузе... готовит сюрприз и ждет подкрепление.
- Хорошо, - коротко согласился майор, - бегом.
До оружейной оставалось не более трех десятков метров.
Они побежали. Мартин оглянулся – из-за переборки показалось насекомое… второе … третье.
- Скорее! – рявкнул майор, - скорее!
Елена, бежавшая перед ним, вдруг споткнулась и ойкнула.
- Нога!
- Черт вас… - Мартин прикусил язык, - Ковальский, тащите даму и дайте мне дробовик!
Марек не сопротивлялся. Осы приближались.
- Буду, - выдавил из себя Дойл, заставляя обернуться и успокаивающе улыбнуться ученым. Но улыбка сползла с его, едва он отвернулся и, стараясь не смотреть на лежащие на полу тела, на которых отчетливо виднелись следы работы осиных челюстей, двинулся в направлении камбуза.
Сердце колотилось, как сумасшедшее. И на каждый шаг, казалось, приходилось не менее десяти его ударов.
Осы реагировали на появление военного сердитым, но вялым жужжанием. Наевшись, они ленились даже взлетать в воздух. А если глазурь их не заинтересует?
В отличие от кают-компании, камбуз был пуст. Ни тел, ни, как следствие, насекомых. И это позволяло действовать более активно.
Стараясь не шуметь, Дойл принялся открывать одну холодильную камеру за другой. Заготовки под сэндвичи… замороженные брикеты соевого фарша… Контейнер с глазурью нашелся в третьей камере. И вытащив его, военный огляделся по сторонам, выбирая место, по которому удобно будет вести огонь с нескольких сторон, не задевая при этом друг друга.
Камбуз мало подходил для этой цели. Обилие столов и камер могло привести к тому, что огонь зацепит кого-нибудь из людей. Пришлось вернуться в кают-компанию.
Выбрав место, свободное от тел, Дойл торопливо принялся открывать контейнер, стараясь сделать это как можно быстрее. Но проклятая крышка, приподнявшись, никак не желала сниматься полностью, а перчатки на руках только мешали ее открытию.
- Твою же мать, - процедил сквозь зубы капитан, стараясь побыстрее избавиться от опасного груза, держать который в руках было также приятно, как гранату с выдернутой чекой.
Резкое жужжание, раздавшееся сбоку, заставило его шарахнуться в сторону, роняя контейнер. На какое-то мгновение Дойлу показалось, что его левую ступню прибили к палубе невидимым гвоздем.
- Чееееееерт, - зашипел он, теряя равновесие и заваливаясь спиной на стену, и сползая по ней на пол. Контейнер откатился в сторону и резко открылся, разливая свое содержимое.
Мгновение вокруг царила тишина, а потом ее заполнило сердитое и дружное жужжание. Осы взмыли в воздух, зависая над глазурной лужей, разлитой в каком-то метре от военного. Дойл затаил дыхание. Снизу, из грузового отсека донесся еле различимый звук выстрела.
***
Группа солдат выскочила навстречу ученым из-за поворота коридора, ведущего к оружейной.
- Где капитан Дойл? – спросил Брикс, бросаясь к Ковальскому, чтобы помочь ему дотащить женщину.
Лаутер и Чернов заняли позиции по обеим сторонам коридора.
- Мы прикроем вас, сэр! Отходите! – крикнул один из них майору.
- Отойдем вместе, - рявкнул майор, не замечая двусмысленности в собственных словах, - Лаутер, бери левую, Чернов – правую, я палю в центр!
Солдаты коротко кивнули.
-… по команде… пли!
Три столба пламени слились в один, обволакивая тела насекомых. Треск пламени, прозрачных слюдяных крыльев и визг слились в одну истерическую ноту.
По лицу Мартина градом катился пот.
- Сделано, сэр, - весело проговорил Чернов.
- Еще не все… Чернов… еще не все. Отходим.
Он обернулся – обожженное лицо напоминало томат высшей степени зрелости, глаза слезились.
- Жаркий выдался денек, - пробормотал майор, обращаясь к ученым.
Ковальский помогал Елене Минич распаковывать костюмы.
- Сколько штук? – лаконично поинтересовался майор.
- Восемь… Семь, - поправился Ковальский, - еще один на Елене.
- Я… я сниму, - выдавила Минич, поспешно освобождаясь от пластика.
- Разумеется, снимете, - кивнул майор, - чем больше бойцов, а не любителей будет разгуливать по кораблю в маскировке, тем выше наши шансы, - и вы тоже… господа ученые… - «…обезьянки», - чуть не добавил он, но в последний момент проглотил вертевшуюся на кончике языка шутку.
- Вы тоже снимайте, хватит, навоевались, - Мартин кивнул Ковальскому и Кухте. Посидите в оружейной до конца… нештатной ситуации.
Кухта с готовностью кивнул.
- Еще чего, - буркнул Марек, - я пойду с вами. Только дробовик захвачу… Без него мне неуютно.
Кто-то из солдат хмыкнул.
Мартин бросил на ученого сердитый взгляд, выхватил у капрала рацию и с силой вдавил кнопку в панель.
- Дойл, Дойл, прием. Ответьте. Где вы? Постарайтесь максимально обезопасить себя от контакта с насекомыми!.. Вам на помощь выдвигаются ваши люди.
- И Ковальский, - пробормотал из-за спины майора Марек, - капитан будет рад это слышать.
Осы жужжали, медленно кружа над разлитой лужей и плюхаясь на нее с изяществом беременных мух. Они явно были сыты, но инстинкт все равно гнал их на поиски новой еды.
Дойл, стараясь не дышать и не стонать, медленно, прижимаясь спиной к стене, отползал в сторону. Осы оставались равнодушны к его ерзанью.
Голос майора, прозвучавший из переговорного устройства, заставил капитана вздрогнуть и еле слышно чертыхнуться.
К счастью, резкий звук не привлек внимания насекомых. А даже если бы привлек, половина из них вряд ли смогла бы взлететь, настолько они увязли в глазури.
- Я в кают-компании, сэр, - негромко произнес Дойл, продолжая отползать в сторону. – Глазурь разлита. Осы на нее клюнули…
Вдалеке послышалось жужжание. Еще одна тварь, вынырнув откуда-то из грузового отсека, метнулась к луже, падая на спину своей товарке. Та моментально выгнулась, угрожающе выпуская жало. Первая оса отпрянула, с жужжанием отлетела в сторону и плюхнулась на пол, чуть в стороне от лужи, а затем быстро поползла к ней.
- Они слетаются со всего корабля. Предположение доктора Ковальского оправдались, передайте ему это. Жду вас.
Дойл дополз до трапа и, уцепившись рукой за перила, попытался принять вертикальное положение. Стоило наступить на ногу, как левую ступню снова пронзила острая боль. Стон вырвался против желания, военный сопроводил его сдавленным ругательством.
***
Ругательство и стон капитана отчетливо прозвучали в переговорном устройстве.
Часть солдат, уже успевших натянуть на себя костюмы, переглянулись.
- Разрешите мне, Чернову и Лаутеру, выдвинуться вперед, сэр? – произнес капрал Брикс, обращаясь к майору.
Майор встревожено оглянулся, и снова нажал кнопку вызова:
- Вы ранены, Дойл? - в ответ послышался шорох пластика, усиливающийся гул и сдавленные ругательства, - капрал, действуйте!
- Есть, сэр! - Брикс потянулся к стеновой панели – оставшиеся солдаты скрестили дробовики, целясь в готовую разверзнуться бездну.
- Позвольте мне! – сказал Марек, – я понимаю, от меня меньше толку, но…
Он вдруг понял, что капрал Брикс и его подчиненные могут посчитать его обузой и отказать.
- Я знаю, как приближаться к ним незаметно! – это был последний аргумент, брошенный уже в напряженную, как струна, спину Брикса.
- Идемте, - послышался глуховатый шепот, - только не лезьте вперед!
Створки двери разъехались, выпуская троицу военных и долговязого Ковальского.
Коридор был пуст.
Желтым плавились лампы аварийного освещения.
Солдаты скользили быстро и бесшумно, держа дробовики наготове – Марек едва успевал за ними. На повороте к трапу они замерли, услышав гул - однако оса, набирая скорость, пролетела мимо них и устремляясь вверх.
Едва они ступили на трап, гул раздался с удвоенной силой, - из грузового отсека появилась еще пара насекомых – разминуться с ними, стоя на металлических ступенях, было практически невозможно.
- Брикс, пригнитесь! Пусть пролетят, – прошипел Ковалський, «прилипая» спиной к стене и сползая вниз, - дайте этим тварям зеленый коридор!
- Я повредил ногу, сэр, ерунда, - прозвучал в переговорном устройстве сдавленный голос капитана, дающий понять, что травма не такая уж пустяковая. – Будете идти сюда – будьте осторожны, осы слетаются со всего корабля.
Эти слова были последними, которые разобрал Брикс, выходя из оружейной. Убедиться в их правоте им пришлось очень скоро.
Обернувшись к Чернову и Лаутеру, капрал жестами велел тем последовать примеру ученого и прижаться к стене. А сам торопливо присел, вскидывая голову вверх.
Одна из ос пронеслась мимо людей, даже не обратив на них внимания. Вторая была более осторожной, в последний момент она неожиданно взмыла вверх и сделала круг над военными.
Дробовик в руках Лаутера дернулся. Брикс торопливо мотнул головой, не разрешая открывать огонь. Стрелять в таких условиях было слишком рискованно.
Пламя могло задеть кого-то из них, да и запах горело плоти, наверняка, привлек бы тварей.
Оса скользнула над головой капрала, пронеслась мимо лица Чернова, который невольно зажмурился… и метнулась вверх по трапу, привлеченная запахом глазури.
- Вперед, - скомандовал Брикс, устремляясь вверх по лестнице.
Дойл обнаружился у верхнего пролета. Увидев военных, он махнул рукой, призывая замедлиться и не шуметь. Из-за его спины доносилось сердитое жужжание. Слетевшиеся на глазурь осы образовали над лужей живой ковер из собственных тех.
- Возьмем их в круг, - шепотом произнес капитан, указывая солдатам на позиции. – Брикс, Чернов, зайдите справа.
Последним он заметил Ковальского и пошутил.
– Не смогли пропустить такое зрелище, Док? Встаньте там, у входа на камбуз. Лаутер, помоги мне, зайдем к ним со стороны стола… Где майор Мартин? Вы вытащили его из трансформаторной?
Вы здесь » Ковчег » Звездная система α Центавра » "Иногда они просыпаются"
