- Думаю, что это ребятки мои шумят, -  Дик Коэн поднял голову от аквариума, в зеленоватой воде которого, лениво шевеля плавниками, зависла серая, в черную полоску аквариумная рыбка, и обернулся, оскалив крепкие желтые зубы.
«Апартаменты», которые занимал Сирано, представляли собой нечто среднее между забитой хламом кладовкой старьевщика и  лавкой антиквара.
Здесь было все, что удалось добыть  на пустующих уровнях – начиная от стопки потрепанных бумажных книг, горшка с фикусом, огромного аквариума, в котором доживал свой век самец чернополосой цихлазомы, и  заканчивая персидским ковром и  буфетом из красного дерева. Хозяин всего этого великолепия – невысокий человек  лет сорока  пяти, с темными, с сильной проседью волосами и  уродливым лицом карлика Циннобера из сказок Гофмана – выпрямился и  подошел ближе, разглядывая обмотанную тряпицей руку   одного из своих прихлебателей.
- Дочка Хоупа, говоришь? Помню, была у Крикера дочка… да она мала вроде, ей  лет десять-двенадцать, наверное?
- Как же, двенадцать! – буркнул Синяк из-за спины Арждана, - выросла девка. Ежели б Крикер свою полоумную дочурку не прятал, я бы ее раньше заприметил. Такую трудно не заметить, - плотоядно облизнулся Синяк, однако, заметив заинтересованный взгляд  главаря, осекся и зачастил, - я это… босс, говорю кэптену, - Арждана в присутствии Сиарно он упорно именовал «кэптеном», - я ему того… сразу сказал, давай я схожу к Хоупу, заберу ее  и утоплю, как кутенка! 
- И поделом! – проскулил Окурок, - босс, мне бы лекарство…
- Будет тебе лекарство, Тедди, - ласково проговорил Сирано и коротко, без замаха, ткнул Синяка под ложечку. Тот согнулся, хватая ртом воздух, - это за то, что полоумной девке позволили себя унизить.  Арджан, сходи за ней. Возьми этих обезьян, чтобы папаша не сильно возмущался. Приведи живой… и не поврежденной, по возможности. Хочу взглянуть  на дурочку, которая двоих умников вокруг пальца обвела.

Время приближалось к полудню. Насколько точно, Крикер не знал - центральные часы давно не действовали, но внутренние часы утверждали, что было именно так. Это ощущение времени за долгие годы стало почти инстинктивным, и не мудрено. Почти тридцать два года центральные часы каждый день на все убежище передавали сигналы точного времени. Каждые три часа, не говоря о сигналах на завтрак обед и ужин, в то время, когда еда еще раздавалась централизованно.
Приладив на пояс длинный нож, и прихватив острогу, без  нее он никогда не выходил на поверхность, кузнец зажег от тлеющего костра факел.  Намотанная на кусок водоросли тряпка зачадила, в воздухе противно запахло рыбьим жиром.  Впрочем, к этому Крикер тоже привык, на запахи в убежище давно  не обращали внимания.
Идти придется долго,  восемь длинных пролетов вниз и метров пятьсот по непроглядной тьме складского коридора, но его это не смущало.
Большинство обитателей убежища жили выше, там и выходы на поверхность короче и света больше, но и идти до воды по верху было дольше.
А Крикер людей не любил, потому предпочитал жить на отшибе,  да и иметь свои места для добычи тоже было неплохо.
Площадка у выхода была небольшая - метров триста, не больше, зато спускалась к самой воде.
И ты сам себе хозяин -  хочешь водоросли руби, хочешь - рыбу карауль, никто не помешает. Другие там редко появлялись.
Оставив факел у люка, кузнец вышел на площадку, вдохнул свежий морской воздух  и огляделся. Он рассчитывал увидеть здесь Абби. Но, дочери не было. Она с утра куда-то исчезла. Правда, могла быть и на другом краю острова. Крикер пожал плечами и пошел вдоль края площадки, выглядывая, не мелькнет ли где силуэт рыбы.
Суда по лежащим на скалах водорослям, ночью был шторм, и к берегу стоило присмотреться внимательнее, мало ли какой подарок могут вынести волны. Море не редко прибивало к берегу разный плавающий мусор.
На это раз оно тоже  принесло «подарок» - что-то склизко-зеленое болталось среди водорослей. Кузнец подтащил предмет острогой – заросший тиной пластиковый контейнер, в таких обычно хранят аварийные запасы.  Но, вытащить контейнер он не успел, совсем недалеко за скалой забубнили чьи-то голоса, два мужских и один женский. Женский что-то тараторил, и Крикеру показалось, что он узнает голос Абби.
«Еще не хватало ей на каких-нибудь уродов нарваться», -  всполошился кузнец, торопливо направляясь к закрывавшему соседнюю площадку скальному выступу, события за которым развивались стремительно. Первый мужской голос, сорвавшись на тонкий фальцет, внезапно завизжал, , второй, грязно ругаясь,  тоже заорал. Но, все это заглушил истошный женский визг, вслед за которым действительно раздался голос Абби, несущей какую-то чепуху.  Крикер рванулся к ведущему за скалу узкому карнизу, но девушка уже сама выбежала ему навстречу.
Испуганный кузнец, почти подхватив дочь на руки, со всех ног бросился к входу в туннель, и только там увидев, что  за ними никто не гонится, остановился.
- Что стряслось, рассказывай! – тяжело выдыхая воздух, потребовал он.

Отредактировано Крикер (2014-10-06 17:59:05)

-  Та-а-ак, - медленно протянул Крикер, стараясь успокоиться.  В какой-то момент он даже пожалел, что поддался первому порыву – спрятать дочь, а не  прикончил напавших на нее тварей.
Около Сирано собиралась вся ленивая, не желавшая работать шобла, живущая на подачки босса и за счет грабежа. Нападать они умели только стаей, на безоружных и неспособных оказать сопротивление,  запугивали и избивали за непослушание. А поодиночке, большинство из них было обычными трусливыми тварями. Нельзя сказать, что Роджер Хоуп их боялся. Стаю – да, так опасаются бешеных собак, а одиночек нет, хотя в конфликты с ними старался не вступать. Он мало чего боялся, и лишь один страх был с ним уже  девятнадцать лет – страх за дочь.
Паритет установившийся между ним и Сирано давал Крикеру относительную свободу действий, а выдуманная байка про неполноценность дочери ( в чем мало кто сомневался – такие дети рождались сплошь и рядом) позволяла ему долго  прятать ее от враждебных глаз.  Но, чем старше становилась Абби, тем сильнее становился страх. Из убежища некуда было бежать, значит и Абби ждала унылая  судьба большинства женщин колонии.
И вот сегодня случилось то, чего Крикер боялся больше всего, шестерки Сирано заметили Абби.
-  Есть за что ухватиться? Только это сказал и больше ничего? -  кузнец внимательно посмотрел на дочь и решительно направился вглубь коридора. – Идем, пересидишь в схороне, том самом, что я тебе показывал,  а  я пока разберусь
Когда-то отец рассказал Крикеру, что схороном в старину называли тайное укрытие. И  Рождер, после того как в убежище начались разброд и шатание, соорудил себе такое на одном из заброшенных уровней –  на случай. Сегодня такой случай настал. Судя по ору, рука Окурка пострадала изрядно, значит, придется решать вопрос с Сирано, почему его шестерки ни во что не ставят его распоряжения.

« Больше ничего не сказал… он не успел…»
А если бы успел? И не только сказать, но и сделать. От мысли, что грязные руки этого урода могли лапать его дочь, пальцы кузнеца невольно сжались в кулаки, а может быть и не только от этой мысли, а от сознания, что он не может ничего изменить.
Роджер долго и тщательно прятал дочь от недобрых глаз. Какое-то время этому помогала легенда об убогой дурочке.  Но, от всех, тем более в замкнутом пространстве, не спрячешь.
Пока работала энергетическая установка, они были в безопасности. Один из последних спецов, еще успевший пройти старую школу обучения, о чем  он не уставал благодарить своего отца,  Роджер, по сути, единственный знал все тонкости работы установки, и не только энергетической. Майкл Хоуп, предвидя, что количество специалистов знающих оборудование будет неизбежно уменьшаться, учил сына разбираться в устройстве, картах, планах и семах не только силового оборудования, но и прочих узлов жизнеобеспечения убежища:  в воздуховодах, вентиляционных и коммуникационных шахтах, в водоснабжении и даже канализационном оборудовании. Многим из полученного Крикеру так никогда и не довелось воспользоваться, но некоторые знания неожиданно пригодились.
Обслуживая энергоустановку, он имел кое-какие привилегии – питание, лекарства, возможность изредка включать бытовые приборы.  После землетрясения, оставшийся реактор стал работать на износ, запасных элементов не осталось, деталей тоже. Никто не рассчитывал на такой длительный срок, да и на все постигшие убежище аварии тоже.
Рассчитав, через какое время энергоблок остановится, Роджер доложил об этом  начальству и хотел оповестить остальных, но получил неожиданный приказ молчать, во избежание паники. «У вас ведь есть дочь, мистер Хоуп? Она тоже может случайно пострадать». Намек был абсолютно прозрачен, и Крикер, первый раз, по-настоящему испугавшись, промолчал, но стал готовиться к неизбежному.
Откладывая часть получаемой провизии, он часто пропадал на нижних уровнях, собирая в брошенных отсеках все, что может пригодиться – одежду, обувь, инструменты.  Одежды и прочей домашней утвари было мало, большая часть была растащена до него, зато инструментов – вполне достаточно на несколько хороших заначек. Он бы не отказался и от оружия, но оно было только у охраны.
Зная, как сделать, чтобы сигнал не прошел на центральный пульт, Крикер, отключив аварийную сигнализацию и вручную открыв один из выходов, и стал выбираться наружу.
Он примерно знал, что его там ждет. До землетрясения сотрудники биолаборатории активно изучали меняющийся внешний мир. Остальные не горели желанием выбираться наружу. Непрерывный дождь, повышенная радиация, невидимые лучи солнца, сжигающие глаза и кожу даже сквозь плотные облака, тяжелый, лишенный горной свежести воздух, и с каждым годом поднимающаяся все выше вода, убивали надежду, что когда-нибудь все наладится.
А мир менялся. В воде появились первые водоросли. На, казалось, вымытых до блеска скалах начал кое-где пробиваться мох, воздух стал чище, ультрафиолет не таким жгучим, и уже было достаточно поплотнее одеться, чтобы не получить те жуткие ожоги, от который умерли первые, вышедшие на поверхность колонисты.
Роджер помнил, с каким восторгом София притащила с поверхности первого безглазого червя. Размером с детский палец, он казался совсем безобидным. Крикер даже не мог предполагать, что эта «гусеница» способна вырасти до огромных размеров, в один из первых выходов поплатившись за это равной раной на икре, и с тех пор прихрамывал на левую ногу.
Его блуждания по нижним ярусам заметили, но истолковали по-своему. Стали поговаривать, что он спятил и все ищет под развалинами тело жены. Доля правды в этом была, первые недели после землетрясения он действительно отчаянно пытался добраться до лаборатории, где погибла София. Слухи о сумасшествии отца, странным образом перетекли на дочь - Абби всегда была не слишком общительной. Роджер не стал отрицать и даже обрадовался. Люди обычно жалеют больных и увечных, но в то же время и сторонятся их. 
- Порошок? - Роджер посмотрел на Абби. – Может быть, и получится на какое-то время.

Он снова вспомнил Софию. Ее удивительную способность смотреть в будущее.
Первые годы люди в убежище упорно верили, что вот-вот и все закончится. Потоп прекратится, тучи рассеются, придут вести с «большой» земли  и жизнь начнет постепенно налаживаться. Лишенные связи она не знали, что творится в мире, но  эта вера давали им надежду. Но, прошли непрерывные многомесячные дожди, сменившись снегопадами и морозами, каких в этих местах никогда не было, поднявшаяся вода промерзала на несколько метров, не оттаивая даже в летние месяцы. Но, морозы, закончились, стало резко теплеть, вновь начала подниматься вода. Когда появилась возможность выхода на поверхность, люди стали рваться наружу, но возвращались опустошенными. Вера в то, что все обойдется пошла на убыль, сменившись массовой депрессией.

Но вера Софии оставалась прежней.
« Если мы выжили, то выжил и кто-то другой.  Пойми, вода на земле не бесконечна, когда-то она остановится, и люди начнут приходить в себя. Человечество выжило после всемирного потопа, выживет и сейчас, надо только найти то, что поможет выжить».
И она продолжала работать. Именно благодаря ей, в убежище сейчас есть хоть что-то лекарственное. Червяки, которых она приносила с поверхности, оказались почти «волшебными». Их мясо помогало при язвах желудка и кишечника, а порошок из оболочки залечивал даже серьезные раны. « Это какая-то адская смесь из адсорбентов, нуклеотидов и антибиотиков, я пока не знаю, как это работает, но это работает, - говорила София. – Даже в такое неочищенном виде».
- Да, на какое-то время…- Роджер остановился на очередной площадке и неожиданно притянул Абби к себе. – Я тебе рассказывал об отношениях между людьми, – он погладил ее по взъерошенным волосам. – Ты выросла, моя девочка. Стала совсем взрослой. Это хорошо и  плохо. Плохо потому что  теперь  любая тварь, вроде этого Окурка будет видеть в тебе мясо, для удовлетворения своей похоти, и я не знаю, -  голос Крикера дрогнул, - найдется ли здесь, кроме меня, еще кто-нибудь, кто захочет и сможет защитить тебя от них. А потому придется прятаться еще тщательнее, – в его тоне  снова прозвучала решимость. – Идем, пока отсидишься в тайнике, а дальше посмотрим…
«Может быть, я смогу сторговаться с Сирано».

Отредактировано Крикер (2014-10-12 18:51:43)